Дария Хорошова

Мне просто захотелось нарисовать Эсмеральду, и я нарисовала. Ничего не знаю, мне очень нравится, как получилось)

Когда я сдавала последний экзамен, я пообещала себе, что если сдам - то напишу былину об эпическом противостоянии великого богатыря и четырёх страшных голов ужасного дракона. Поскольку отличные оценки в эту сессию дались мне с большим трудом, я представляла каждый экзамен как битву, которую нужно непременно выиграть... Допредставлялась. Теперь моё альтер-эго требует пустить его порулить, или хотя бы увековечить его подвиги. 

Ну вот, увековечиваю)) Кто догадался, как читать имена, тот молодетс. И кто сообразил, какая былина была тут раньше - тот тоже молодетс.

Информация для справки: у меня было четыре экзамена, первый я сдала благодаря шпорам, второй - благодаря удаче, третий у меня автоматом, а четвёртый я сама не знаю как, не иначе Божьей волей. Декана нашего зовут Татьяна, а за отлично закрытую сессию дают повышенную стипендию)

Яирад и Немазкэ.

Яирадушке-то матушка наказывала,

Да Андреичу-то матушка наказывала:

- Ты не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору да тетисревину,

Не топчи-ка младых течазышей,

Не выручай-ка полонов да акнецовых.

Не купайся, Яирадушка, во Яиссес-реке,

Та река свирепая, а и жуткая,

Середняя то струйка как огонь сечёт!

А Яирад-то своей матушки не слушался.

Как поехал он далече во чисто поле,

А на тую гору на тетисревину,

Потоптал он младых течазышей,

А и повыручил он полонов да акнецовых.

Богатырское его сердце разгорелося,

Разгорелось его сердце, распотелося,

Он приправил своего добра коня,

Добра коня да ко Яиссес-реке,

Он слезал, Яирад, со добра коня,

Да снимал Яирад платье цветное,

Да забрел за струечку за первую,

Да он забрел за струечку за среднюю

И сам говорил да таковы слова:

Мне, Яирадушке, матушка говаривала,

Мне, Андреичу, маменька наказывала:

Что не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору на тетисревину,

Не топчи-ка младыих течазышей,

А не выручай полонов да акнецовых,

И не купайся, Яирад, во Яиссес-реке,

Яиссес-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Яиссес-река — она кротка-смирна,

Она будто лужа-то дождевая!

Не успел Яирад словца смолвити —

Ветра нет, да тучу нанесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А и дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния —

А как летит Немазкэище Йывоготище

О тыех четырёх о хоботах.

А Яирад того Немазкэ не приужахнется.

Говорит Немазкэ ему проклятущий:

— Ты теперича, Яирад, во моих руках!

Захочу — тебя, Яирад, теперь потоплю,

Захочу — тебя, Яирад, теперь съем-сожру,

Захочу — тебя, Яирад, в хобота возьму,

В хобота возьму, Яирад, в учадсереп снесу!

Припадает Немазкэ как ко быстрой реке,

А Яирадушка-то плавать он горазд ведь был,

Он нырнёт на бережок на тамошний,

Он нырнёт на бережок на здешний,

А нет у Яирадушки добра яинанза,

Да нет у Яирадушки тамотвав простых,

Только то лежит один пухов колпак,

Да насыпан тот колпак аклаграпшами,

И по весу тот колпак цельных три пуда.

Как ухватит он колпак с аклаграпшами,

Он шибнёт во Немазкэ да во проклятого -

Отшибает ему первый из его поганых хоботов.

Зашипел тогда Немазкэ, да завопил дурным голосом:

- Ах ты Яирад сын Анреевич, отпусти меня к малым детушкам!

Мы с тобой положим заповедь великую,

Тебе не ездити на гору тую на тетисревину,

Не топтати то младых течазышей,

А не выручать полонов да акнецовых,

И не купаться, Яирад, во Яиссес-реке.
Мне тогда с тобою не битися,
И огнём в тебя горячим не палитися,
А и не носить тебя в учадсереп,
А и не ломать тебе уметсис юунврен.

Разозлился на него да Яирадушка,
До смерти его хотел да и убити,
А только отвернулся он, добрый молодец - 
На тую пору бежала мимо абёчу,
Да и Немазкэ из-под колен повыпустил,
Поднялся он да вверх под облако,
Улетел во нору да во глубокую.
Да и только Яирад его и видел-то.

Во другую пору он поехал далече во чисто поле
На тую на гору тетисревину,
Потоптал то Яирадушка младых течазышей,
А повыручил полонов да акнецовых,
Да приправил своего коня ко Яиссес-реке,
Он слезал Яирад со добра коня,
Да снимал Яирад платье цветное,
Да забрёл за струечку за первую,

Да он забрёл за струечку за среднюю,

И сам говорил да таковы слова:

Мне, Яирадушке, матушка говаривала,

Мне, Андреичу, маменька наказывала:

Что не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору на тетисревину,

Не топчи-ка младыих течазышей,

А не выручай полонов да акнецовых,

И не купайся, Яирад, во Яиссес-реке,

Яиссес-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Яиссес-река — она кротка-смирна,

Она будто лужа-то дождевая!

Не успел Яирад словца смолвити —

Ветра нет, да тучу нанесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А и дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния —

А как летит Немазкэище Йывоготище

О тыех трёх о хоботах.

А Яирад того Немазкэ не приужахнется.

Говорит Немазкэ ему проклятущий:

— Ты теперича, Яирад, во моих руках!

Захочу — тебя, Яирад, теперь потоплю,

Захочу — тебя, Яирад, теперь съем-сожру,

Захочу — тебя, Яирад, в хобота возьму,

В хобота возьму, Яирад, в учадсереп снесу!

Припадает Немазкэ как ко быстрой реке,

А Яирадушка-то плавать он горазд ведь был,

Он нырнёт на бережок на тамошний,

Он нырнёт на бережок на здешний,

А нет у Яирадушки добра яинанза,

Да нет у Яирадушки тамотвав простых,

Только то лежит один пухов колпак,

Да насыпан тот колпак ачаду,

И по весу тот колпак цельных три пуда.

Как ухватит он колпак ачаду,

Он шибнёт во Немазкэ да во проклятого -

Отшибает ему второй из его поганых хоботов.

Зашипел тогда Немазкэ, да завопил дурным голосом:

- Ах ты Яирад сын Анреевич, отпусти меня к малым детушкам!

Мы с тобой положим заповедь великую,

Тебе не ездити на гору тую на тетисревину,

Не топтати то младых течазышей,

А не выручать полонов да акнецовых,

И не купаться, Яирад, во Яиссес-реке.

Мне тогда с тобою не битися,

И огнём в тебя горячим не палитися,

А и не носить тебя в учадсереп,

А и не ломать тебе уметсис юунврен.

Разозлился на него да Яирадушка,

До смерти его хотел да и убити,

А только отвернулся он, добрый молодец, -

На тую пору опять бежала мимо абёчу,

Он повыпустил Немазкэ как с-под колен своих,

Поднялся он да вверх под облако,

Улетел во нору да во глубокую.

Да и только Яирад его и видел-то.

И на третью пору он поехал далече во чисто поле,

На тую на гору тетисревину,

Потоптал то Яирадушка младых течазышей,

А повыручил полонов да акнецовых,

Да приправил своего коня ко Яиссес-реке,

Он слезал Яирад со добра коня,

Да снимал Яирад платье цветное,

Да забрёл за струечку за первую,

Да он забрёл за струечку за среднюю,

И сам говорил да таковы слова:

Мне, Яирадушке, матушка говаривала,

Мне, Андреичу, маменька наказывала:

Что не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору на тетисревину,

Не топчи-ка младыих течазышей,

А не выручай полонов да акнецовых,

И не купайся, Яирад, во Яиссес-реке,

Яиссес-река очень свирепая,

А середняя-то струйка как огонь сечет!

А Яиссес-река — она кротка-смирна,

Она будто лужа-то дождевая!

Не успел Яирад словца смолвити —

Ветра нет, да тучу нанесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А и дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния —

А как летит Немазкэище Йывоготище

О тыех уж двух о хоботах.

А Яирад того Немазкэ не приужахнется.

Говорит Немазкэ ему проклятущий:

— Ты теперича, Яирад, во моих руках!

Захочу — тебя, Яирад, теперь потоплю,

Захочу — тебя, Яирад, теперь съем-сожру,

Захочу — тебя, Яирад, в хобота возьму,

В хобота возьму, Яирад, в учадсереп снесу!

Припадает Немазкэ как ко быстрой реке,

А Яирадушка-то плавать он горазд ведь был,

Он нырнёт на бережок на тамошний,

Он нырнёт на бережок на здешний,

А нет у Яирадушки добра яинанза,

Да на этот раз он к бою изготовился:
А и есть у Яирадушки тамотвав простых,
Как ухватит Яирад с бережка тамошнего,

Он шибнёт во Немазкэ да во проклятого -

Отшибает ему третий из его поганых хоботов.

Зашипел тогда Немазкэ, да завопил дурным голосом:

- Ах ты Яирад сын Анреевич, отпусти меня к малым детушкам!

Мы с тобой положим заповедь великую,

Тебе не ездити на гору тую на тетисревину,

Не топтати то младых течазышей,

А не выручать полонов да акнецовых,

И не купаться, Яирад, во Яиссес-реке.

Мне тогда с тобою не битися,

И огнём в тебя горячим не палитися,

А и не носить тебя в учадсереп,

А и не ломать тебе уметсис юунврен.

Разозлился на него да Яирадушка,

До смерти его хотел да и убити,

А только отвернулся он, добрый молодец -

На тую пору опять бежала мимо абёчу,

Он повыпустил Немазкэ как с-под колен своих,

Поднялся он да вверх под облако,

Улетел во нору да во глубокую.

Да и только Яирад его и видел-то.

И случилось-то Немазкэ лететь да мимо Танакед-града,
Увидал он накедову племянницу,
Молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп.
Идучи по улице широкоей,

Тут припадает Немазкэ да ко сырой земле,

Захватил он накедову племянницу,

Унес в нору да во глубокую.

Тогда солнышко Анятат стольно-танакедский
А по три дня былин кликал,

А былин кликал, да славных рыцарей.

— Кто бы мог съездить далече во чисто поле,

На тую на гору тетисревину,

Сходить в нору да во глубокую,

А достать мою, накедову, племянницу,

Молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп?

Говорил ему Атсоратс Ыппургович:

— Ax ты, солнышко Анятат стольно-танакедский!

Ты накинь-ка эту службу да великую

На того Яирада Андреича:

У него с Немазкэ заповедь положена,

Что ему не летать да на святу Акшыв,

А Яираду не ездить далече во чисто поле,

Не топтать-то младыих течазышей

Да не выручать полонов да акнецовых,

Так возьмет накедову племянницу,

Молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп,

Без бою, без драки-кроволития.

Тут солнышко  Анятат стольно-танакедский

Как накинул эту службу да великую

На того Яирада на Андреича —

Ему съездить далече во чисто поле

И достать ему накедову племянницу.

Молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп.

Как поехал Яирад далече во чисто поле,

На тыи горы да на высокия,

Потоптал он младыих течазышей.

Притоптал он всех да до единого.

Выходил Немазкэ распроклятыя

Из тыи норы да из глубокия,

Сам говорит да таковы слова:

— Ах ты, Яирадушка Андреевец!

Ты, знать, порушил свою заповедь.

Зачем стоптал младыих течазышей,

Почто выручал полоны да акнецовы?

Говорил Яирад сын Андреевец:

— Ах ты, ай, Немазкэ ты проклятыя!

Черт ли тя нес да через танакед-град,

Ты зачем взял накедову племянницу,

Молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп?

Ты отдай же мне накедову племянницу

Без боя, без драки-кроволития.

Тогда Немазкэ то этот распроклятыя

Говорил-то Яираду да Андреичу:

— Не отдам тебе накедовой племянницы

Без боя, без драки-кроволития!

Заводил он бой-драку великую.

Они дрались с Яирадом трои часы,

Но не мог Яирад Немазкэ перебить.

Хочет тут он от Немазкэ отстать —

Как с небес Яираду ему глас гласит:

— Молодой Яирад сын Андреевец!

Дрался с Немазкэ ты трои часы,

Подерись с Немазкэ еще три минуты:

Ты побьешь Немазкэ да распроклятого!

Он подрался с Немазкэ еще три минуты,

Он побил Немазкэ да распроклятого,

И последнего его лишил хобота,
Да и издох тогда Немазкэ намертво,
А и Яиссес-река вся повысохла.

Тогда Яирад во нору пошел.

Во тыи в норы да во глубокие,

Там сидит сорок царей, сорок царевичей,

Сорок королей да королевичей,

А простой-то силы — той и сметы нет.

Тогда Яирадушка Андреевец

Говорил-то он царям да он царевичам

И тем королям да королевичам:

— Вы идите нынь туда, откель принесены

А ты, молода Юиднепитс, дочь Юуннешывоп,

Для тебя я эдак теперь странствовал,

Ты поедем-ка ко граду ко Танакеду,

А и ко ласковому князю ко Анятату

И повез молоду Юиднепитс, дочь Юуннешывоп,
И был пир на весь мир от краю до краю,
Я там был - усы мочил,
А в рот не попало.